Утро, детская площадка. Сижу на лавочке, жду свою опаздывающую девушку. Рядом — женщины с детьми. Четверо сидят на лавочке, их дети играют в песочнице, одна гуляет поодаль с совсем маленьким ребёнком. Я не очень разбираюсь в детском возрасте, но он явно ходить ещё толком не умеет.
Из подъезда выходит девочка со щенком, ставит его на травку рядом с детской площадкой. Карапуз видит щенка и тянет маму за руку. Они подходят. Малыш смотрит на щенка, потом поднимает ножку, чтобы на него наступить. Мама грозит ему пальцем и объясняет, что собачку обижать нельзя. Ребёнок озадаченно смотрит на неё и заносит ногу снова. Мама легонько шлёпает (почти гладит) сына по ноге и ещё раз грозит пальцем. Малыш опускает ногу и что-то радостно гукает, глядя на щенка.
— Вот же коза! — слышу я с лавочки, где сидят вышеупомянутые четыре мамаши. — Ребёнка бьёт! (Отборный мат.) Таких родительских прав лишать надо! (Снова мат.)
Тем временем женщина достаёт печенье и даёт его ребёнку. Малыш снимает обёртку и бросает её на землю. Женщина что-то говорит ему, потом поднимает обёртку, вкладывает ребёнку в руку и ведёт его к урне. Карапуз бросает бумажку в урну и радостно смеётся. Голос с лавочки:
— Вот же мразь! Она ещё и мусор его заставляет подбирать! Убивать таких мало! А ты чего там воешь опять? — это уже к своему ребёнку в песочнице. — Играй тихонько! Не видишь, мама занята, блин! Достал уже!
К чему я рассказал эту историю? А к тому, что из пяти женщин на детской площадке я увидел только одну мать. Статистика, к сожалению.
