Я принесла домой персики и тут же позвала ее попробовать их. Покупала сегодня фрукты, зная, что она любит черешню и персики. Хотелось купить ей чего-нибудь сладенького, но не сильно вредного.
Пока я там умывалась в ванной, она успела схватить персик из пакета, помыть и съесть его большую часть. Меня она застала в комнате: я ходила в прострации по квартире с полотенцем в руках. Так со мной часто бывает после рабочего дня — я словно впадаю в некое сомнамбулическое состояние и могу бессмысленно бродить по квартире или просто сидеть, уставившись в одну точку, переваривая информацию прошедшего дня.
— Мама, смотри, персик разломился и я съела то, что было внутри косточки. Это полезно, скажи мне?
И ждет от меня ответа. Глаза большущие (как у меня в детстве. Черт, она все больше и больше становится похожа на меня…), смотрят с надеждой и нетерпением.
Я думаю, что ответить.
— Мам, ну мааам, ну скажи, это полезно?
— Ну вообще, не знаю. Это как посмотреть.
— Мам, да ладно, оно все переваривается. Я знаю!
Что произошло со мной потом, я пойму позже.
— Нууу, вообще, конечно, ничего страшного. Просто семечка внутри прорастет, и из тебя вырастет дерево. Веточки из ушей будут торчать.
Большущие глаза недоумевают.
— Нет. Ты все придумываешь.
Я стараюсь сделать максимально серьезное лицо. Мы идем на кухню.
— Мам, ну правда, ну скажи, что будет от того, что я съела семечку?
— Да ничего страшного, просто ты станешь превращаться в деревце, будешь персиковой девочкой у нас.
— Мам. Я не хочу. Я не хочу быть деревом.
В глазах испуг.
— Что теперь делать? Я не хочу быть деревом! Я не хочу быть персиковой девочкой! Я не хочу, чтобы у меня из ушей веточки росли!!!
Кажется, я переиграла, изображая серьезное лицо. Она стоит напротив меня: маленькая, любимая, беззащитная, с характером, со своим духом (я знаю ее, дух у нее ого-го!), глаза на мокром месте. Я усаживаю ее к себе на коленки. Она прячет голову в моих руках и затихает. Шутка зашла слишком далеко…
— Я нееее хооочууууу — раздаются рыдания. Я глажу ее по голове и спине.
А потом, спустя время, я вижу себя, такой же маленькой девочкой. Я взяла табурет и полезла за какой-то книгой в шкаф. Книга была высоко, я тянулась за ней, встала на носочки и шмякнулась с этого табурета, неудачно ударившись коленом об ручку шкафа. Было больно, но к ушибам мне не привыкать: спасибо дворовому футболу. Я была в колготках и села учить уроки. Через некоторое время я решила поправить колготки (да, вы все их помните: вечно сползающие, вязка «лапшой», с двумя швами сзади и одним — спереди) и увидела огромное пятно крови. Дома был только папа, это были выходные, он, как обычно, над чем-то колдовал на кухне. Я стянула колготы с одной ноги. Там была достаточно большая рана. Глубокая. Я испугалась, натянула колготки обратно и побежала на кухню к папе за спасением, ведь я не знала что делать. Прибежала.
— Пааап! Пап, я упала со стула и тут вот такое!
Снимаю колготки.
Паника начинает охватывать меня, я задыхаюсь, сдерживаюсь, чтобы не заплакать (я же взрослая и сильная девочка).
Он внимательно смотрит на рану. Молчит.
— Пап, что будем делать? Только можно не зеленкой, ладно? Она щиплет ужасно. И как мы обратно этот кусочек приделаем? Его что, пришивать надо? Это больно будет, я не хочу!
Я говорю это быстро-быстро. Я ужасно напугана и взволнована.
Папа медлит, а потом выдает:
— Да давай просто ногу отрежем и ничего болеть не будет!
И тут я просто начинаю выть. Не реветь, нет. А просто выть навзрыд. На всю квартиру, на весь дом и, пожалуй, на весь квартал (голос у меня всегда сильный был).
— Ну чего ты воешь как белуга — смеется он. Иди в ванну, перекись будем лить, а дальше посмотрим! До свадьбы точно заживет!
Это конечно же была шутка
Про ногу отрежем.
И это конечно же была шутка про семечку в животе, из которой вырастет дерево.
Спустя время я еду в метро и понимаю весь ужас: когда я шутила, я стала тем самым взрослым из-за которого рыдала сама.
Что я испытывала в тот момент, когда шутила? Чувство своего превосходства над маленьким существом, для которого я истина в первой инстанции и которое ждет от меня совета и поддержки? Чувство необходимости во мне, моем мнении и моих советах?
Нет.
Я просто вдруг, в момент, стала той самой маленькой девочкой с раненой коленкой, для которой боль от шутки про отрезанную ногу большая и сильная и ее некуда деть — она всеобъемлюща. И это не я сегодня шутила про персиковое дерево, нет. Это была та девочка, в колготках.
