Летела сегодня в Питер. В самолёте на одном ряду со мной сидели мама и ребёнок, мальчик лет пяти. Обычный такой Почемучка, в меру активный для своего возраста.
— Мам, а почему нельзя отстегиваться?
— Потому что.
— Мам, а почему…
— Отстань, не мамкай.
— Мам…
— Замолчи, я сказала.И потом все три часа: «Успокойся», «Сядь ровно», «Спи», «Закрой рот», «Оставь меня в покое», «Дай мне поспать», «Как ты достал», «Отвернись», «Ты что, дебил?»… Три часа, я не шучу! Вместо того, чтобы наслаждаться увлекательной книгой или дремать в полёте, я всю дорогу боролась с собой, чтобы не слететь с катушек: «Да не может он успокоиться. Он же ребёнок! Он летит на самолёте, возможно, в первое в своей жизни путешествие. Его переполняют эмоции. Ему просто необходимо делиться ими с тобой, дура ты, деревянная. Но даже если закрыть глаза на это ничтожное обстоятельство, пятилетний ребёнок не может три часа сидеть приклеенным к сидению самолёта. Где игрушки, детские книги, карандаши и раскраски, где хоть что-то, что может помочь ему вести себя так, как тебе было бы удобно?!».
За полчаса до приземления она дала ему леденец и строго приказала не «распечатывать» его, пока самолёт не начнёт снижаться. А потом каждые три секунды проверяла не разгрыз ли он конфету, так как это тоже запрещено. С таким же успехом можно было купить ему игрушку сейчас и попросить не открывать ее до Нового Года. Пусть мужиком растёт, учится терпеть.
Потом мы приземлились и я шла за ними следом до зала прилёта и с грустью смотрела на две жалкие фигуры, маленький затюканный мужчина и уставшая от жизни женщина, которая просто не знает, как можно любить по-другому. Хотелось догнать их и попросить: «Будьте помягче с ним». Но я не решилась.
На всякий случай, повторю это себе, тоже маме, тоже пятилетнего мальчика.
Автор: Екатерина Бельмас