Мелкий был, ходил с отцом в зоопарк. Идем от метро, лето, солнце светит, уличный музыкант играет – из тех, что лабают сразу на нескольких инструментах. Притормозили, послушали. Тут дядька этот говорит: “О, привет, Витька”. Батин знакомый, сокурсник оказался. Ну, постояли они, покурили, за жизнь потрещали. И тот говорит моему отцу, мол, вон “распальцованный” идет с дитем, помоги деньгу с него выбить.
Протягивает отцу крупную купюру, сейчас не помню, какую, ну, грубо говоря, тысячу. Кинь, говорит, её мне в кофр, когда тот подойдет.
И действительно – идет по той же дорожке классический “новый русский”. Пиджак малиновый, цепь с мое запястье, с ним дочка мелкая. Мы стоим, музыку слушаем. Папин приятель начинает изо всех сил музицировать, используя максимальное количество инструментов. Девочка чего-то говорит своему распальцованному папаше. Останавливаются, смотрят.
Батя мой, эдаким презрительным взглядом окидывает бизнесмена и лениво достает косарь. Кидает его в кофр. Новый русский смотрит на нас, играет желваками и тоже тянется за бумажником. Кидает пару купюр, пусть будет в пять штук. Отец делает лицо униженного человека, убирает бумажник и прячет глаза. Ну а новый русский, не торопясь, вразвалку, удаляется.
Этот батин приятель в итоге отдал за помощь “штуку”. Отец, конечно, отказывался, но он настоял. Короче, мороженым меня отец в тот день от пуза накормил.
