– Мя! Мя!
Слов не разобрать, но по интонации совершенно отчетливо читается:
– Дядь, а, дядь! А пойдем со мной.
– Привет. Тебе чего? – спрашиваю.
– Пошли, сейчас покажу.
Разворачивается, бежит впереди меня, показывает дорогу, иногда оглядывается:
– Давай, давай, тут недалеко.
Возле своей квадратной норы останавливается и лапой (!) показывает вверх:
– Вот, смотри. Достань мне, а?
Гляжу, а на кирпичном выступе стены в метре от асфальта лежит килька. Одна. Кто-то, похоже, из окна сверху бросил горсть – остальное уже съедено, а эта вот не долетела, застряла.
– Не вопрос, – говорю, – держи.
Снимаю кильку, бросаю в миску. Шпаненок тут же начинает есть. Протягиваю руку, чтобы погладить, он отстраняется:
– Не, руками не надо. Не люблю.
– Ну, бывай тогда.
Сажусь на велик, трогаюсь, и уже за спиной слышу короткое:
– Мя!
– Не за что.