Лара по жизни неряха и растеряша.
Вечно засунет вещь куда-то и не может найти.
На самом деле это еще и от того, что вещей очень много. Больше, чем можно запомнить.
После развода Лара умудрилась потерять себя.
Позже выяснилось, что за 36 лет жизни она себя вообще и не находила, но в браке это было не очевидно, потому что голова была забита бытовыми проблемами, а не самореализацией.
Некогда думать о себе, когда в голове размороженная говядина на пельмени и не оплаченная платежка за июнь.
Когда муж ушел, Лара еще пару месяцев жила накатом. Писала ему смс с указаниями, как действующему мужу, забывая, что он бывший.
Сдай повторный анализ крови, найди осеннюю обувь – сегодня холодно, поздравь Иваныча… Муж не отвечал, заслонялся забором игнора от последствий неудачного брака.
Неудачным брак окрестил сам муж. Лара считала его обычным. Как у всех. Жили-не тужили, купили машину, дружили с соседями, отдыхали на Селигере, ругали правительство. А муж говорил: “Мне скучно”.
Лара не понимала. Что скучно? Все так живут. Никто не ходит на голове. Обычная семья – это не Камеди-клаб, а домашние пельмени в четыре руки, дурацкая ваза в подарок свекрови на юбилей и переполненное мусорное ведро как повод для скандала. Не скучно – обычно.
Лара жила по принципу снегоочистителя: гребла все в свою сторону. Все к себе, всё в семью.
– Встреть меня на машине вечером, – звонила она мужу. – Тут палас хороший выкинули.
– Зачем нам палас? – спрашивал муж.
– На дачу.
– У нас нет дачи, – напоминал муж.
– Будет, – поясняла Лара.
Все антресоли, все шкафы в их квартире, а также весь балкон были забиты хламом, который будет жить на даче, которой пока нет. Даже если она будет – она будет завтра, а жить в баррикадах хлама приходилось уже сегодня.
Муж заезжал вечером с брезгливым выражением лица, грузил палас с ненавистью.
Домой ехали в машине, заполненной паласом и негодованием поровну.
– Ну? Что не так? Скажи… – Лара видела, что зреет прыщ раздора и спешила его вскрыть, чтобы быстрее вышел гной раздражения.
– Люди выкинули гнилой палас, а ты подобрала.
– Я бы не подбирала, если бы у нас были деньги на новый.
– Нам хватает денег на нормальную жизнь, нам не нужен палас.
– Это тебе не нужен…
– А тебе все нужно! – разочарованно говорил муж и отворачивался от Лары.
Сложно быть единомышленником снегоочистителя.
Муж ушел к горбатой девочке. Ну, то есть женщине, но она была очень маленького роста, а маленькая собачка до старости щенок. У нее был настоящий горб на спине и шило в жопе. Первое – буквально, второе – фигурально. Желая скрыть горб, маленькая женщина прицепляла рюкзак на спину и шла в горы. В горах нет людей, которые косо смотрят.
Ее жизнь – путешествие, ее траектория – вперед и вверх.
Ларин муж смотрел на эту женщину с таким восхищением, что даже перед людьми не удобно. Лара следила за ними из-за угла . Она испытывала боль, которая притуплялась, когда она что-то делала. Например, следила.
Ларе хотелось выйти из-за угла и плюнуть ему в лицо. И сказать хлесткие слова-пощечины. Но она не могла их подобрать, потому что муж, уходя, оставил ей всё. И Ларе казалось, что он оставил ей всё нажитое не из благородства, а как-то даже с облегчением.
Соперница Лары была по-женски неухожена. Это сразу видно. Невыщипанные брови, секущиеся волосы, косолапая походка. Не женщина – а недоразумение.
Лара делилась с сестрой болезненным недоумением. Проиграть горбатой женщине было особенно обидно.
– Почитай про Фриду Кало, – советовала сестра. – Та вообще была вся поломанная, со штырями в теле, страшна как смертный грех, а сколько мужиков ее хотели…
– Фрида была талантлива…
– Ну, может и эта его “красавица” тоже талантлива, – резонно предполагала сестра.
– В чём?
– Откуда ж мне знать…
– Он ушел от МЕНЯ к горбатой бабе, – Лара поясняла сестре то, что она и так знала. – Горбатой, понимаешь? Она, интересно, может на спине вообще спать?
– От всех уходят, Лар. От любых женщин. Влюбляются в талант.
– То есть ты, родная сестра, намекаешь, что я – г…вно собачье, а горбунья эта – Алла Пугачева? Спасибо за поддержку!!!
Лара бросала трубку. Ей было очень больно и хотелось обижать всех вокруг, чтоб им тоже хоть чуть-чуть было больно. Это немного восстанавливало баланс справедливости во вселенной.
Муж после развода расцвел, похорошел и даже открыл свой маленький бизнес. При Ларе он просто мечтал, а тут взял – и сделал. Лара говорила, что это от того, что “ему нечего терять”, но всем было очевидно, что говорит она так из вредности. Потому что ее собственный муж показательно влюбился в другую женщину.
В совершенно другую женщину. Другую во всем. Влюбился в ее легкость, в ее свежесть, не утяжеленную мещанским вещизмом, в ее очевидный талант наслаждаться жизнью и дышать полной грудью.
При Ларе он дышал пылью старого паласа. А тут – горы. Воздух звенящий, прозрачный, обволакивающий. В таком воздухе хочется обниматься и летать. Открывать свой бизнес. Смеяться в голос.Строить дома. Сажать деревья. Рожать сыновей.
У него появилась прорва энергии, некуда девать.
А с Ларой он хотел только лежать. Один. Не было аппетита жить. Не то чтобы хотелось умереть, завернувшись в пыльный палас, но просто было все равно.
Что воля, что не воля.
А тут. влюбился – и началась жизнь. Ларин муж не видел горба, видел только глаза, в которых отражались горы, и плавился от любви.
Лара все ждала, когда он нагуляется, и по привычке писала смс: “Отдай в химчистку свою дубленку”, пока не напоролась на его первое и последнее ответное послание: “Лариса, не пиши мне больше, прошу тебя по-хорошему. У нас будет ребенок, твои смс нервируют мою жену. Не вынуждай меня менять номер”
Лара зашлась волной боли. Ей казалось, что за полгода она привыкла к мысли о своей свободе, а здесь оказалось, что рана кровоточит также, как в первый день.
Она позвонила сестре. Прорыдала ей в трубку новости.
Сестра вздохнула в ответ:
– Ларчик, хватит жить прошлым. Тебе надо найти себя. И жить для кого-то. Вложиться эмоционально. Тебе надо кого-то спасти, – сказала сестра, которая работала в каком-то фонде и увлеченно занималась спасением чужих жизней.
Лара подумала, что найти себя было бы неплохо, и спасти кого-то тоже, но принцип снегоочистителя “все грести под себя” сработал и здесь, и Лара решила спасти себя. И вложиться в себя. Поэтому она решила заниматься спортом.
Это и самореализация, и прозрачная схема вложений. В браке она растеклась и расслабилась, так что работы над телом предстояло много.
И мотивация есть: муж увидит обновленную ее и пожалеет. Станет кусать свои локти и проситься назад. Но Лара не пустит, потому что у нее будет к тому моменту новый муж, красивый и богатый.
Лара купила абонемент в фитнес. Стала заниматься грамотно и регулярно, с тренером. Отрабатывала на совесть деньги за абонемент.
Результат стал заметен уже через три месяца. А через полгода Лара превратилась в спортивную статную женщину с идеальным прессом и красивой осанкой.
Однажды она шла домой с работы и встретила…бывшего мужа. Он вез перед собой розовую коляску и излучал счастье.
Лара прошла мимо, обновленная, красивая, а он ее не заметил и не узнал. Он был поглощен содержимым коляски, и до всего остального мира ему не было никакого дела.
Лара пришла домой и расплакалась от обиды. Зачем быть красивой не для кого? Для самой себя можно быть любой, лохматой, в прыщах и без кубиков на животе, а красота – это труд, в знаменателе которого заложен чужой восторг. А если он равен нулю, то рушится вся формула, потому что на ноль делить нельзя.
А еще на ее балконе стояла коляска, которую бесплатно отдала коллега с работы, у которой подросли дети. Лара забрала ее для своих будущих детей. Которые будут расти на будущей даче. Для которой есть уже куча нужных вещей (и лестница, и лейка, и набор инструментов), гниющих на антресолях и страдающих от собственной неприменимости.
Коляска-то хорошая, постирать – и как новая.
Лара подумала, что она сама похожа на эту коляску. И на палас.
Она красивая, перспективная, чуть пользованая, пыльная, но по сути почти новая, ждёт своего часа, прозябая в ненужности.
Лара заплакала от жалости к себе, так горько и страстно, как плачут только дети, потерявшие любимую игрушку. Лара снова потеряла себя. Точнее призналась, что и не находила себя. Даже в спорте.
Лара бросила спорт, хотя по абонементу имела право ходить еще полгода.
Лара провалилась в вязкий кисель апатии. После развода она еще трепыхалась, горела остаточными чувствами, злилась, страдала и психовала.
А теперь в Ларе выключили свет. И сказали “тс-с-с.” И повесили табличку: “Не беспокоить”.
Каждое утро она она просыпалась в вязком будничном киселе. Кисель не имел вкуса, ни сладкий, ни соленый, никакой. Он просто был, студенисто обнимал ее безвременьем и не проходил как простуда, а оставался в ее жизни, состоящей из дней сурка.
Лара ощущала, как жизнь утекает сквозь пальцы, но она была такая пресная и не вкусная, что ее было не жаль. Даже вся еда – и супы и десерты – имели вкус и консистенцию киселя.
Лара решила начать новую жизнь и выкинуть из дома весь хлам.
К ней в квартиру вошел мужчина, которого прислала сестра, чтобы он помог вынести хлам. На балконе у него засветились глаза.
– Вы точно решили все выбросить? – спросил он с восторгом.
– Точно, – сказала Лара бесцветным голосом.
– И лестницу? И инструменты? И палас?
– Да.
– Я бы забрал на дачу.
– У вас есть дача? – спросила Лара.
– Будет, – уверенно ответил мужчина.
Лара усмехнулась и посмотрела на него с интересом. Снегоочиститель почуял родственную душу, попробовал завестись, затеплились светом погасшие фары
– Как, говорите, вас зовут?
– Константин.
– Костя, хотите борща?
– Борща? – Костя обернулся. – Правда? Хочу. Очень. Я один живу. На пельменях.
Лара налила борщ в две глубокие тарелки. Борщ пах чесноком. Ну надо же…. Еще утром он был пресным как кисель.
Ларе захотелось красоты. Она накрыла обеденный стол красивой скатертью, порезала сало и зеленый лук, подсушила хлеб.Поставила два красивых бокала под квас.
– Ничего себе! – сказал Костя, увидев этот кулинарный натюрморт. – Ничего себе!
– Ничего – себе. Все – нам, – пошутила Лара.
– А сколько вашему ребенку? – спросил Костя, поедая борщ с таким аппетитом, что даже вспотел.
– У меня нет детей, – призналась Лара.
– Как нет? А коляска?
– А это на дачу.
– У вас же нет дачи,- напомнил Костя.
– И у вас нет, – напомнила Лара.
Костя и Лара встретились глазами. По-настоящему.
“Мы с тобой одной крови”, – сказали глаза и заискрились нежностью.
Через неделю Костя и Лара решили, что рентабельней Косте переехать к Ларе, чем перевозить вещи.
К весне они купили дачу, на которую перевезли лестницу, лейку, инструменты и палас…
Вещи ожили, встрепенулись, задышали вторым дыханием, почувствовали свою миссию – обуючивать новый дом.
Лара гуляла по берегу леса, на котором стоял сруб их нового дома и думала о том, что судя по трехдневной тошноте скоро им видимо пригодится коляска.
Та самая, которую она не успела выкинуть.
Она же почти как новая, только постирать…
Автор: Ольга Савельева
