Я могу честно сказать, что это были лучшие времена и в тоже время худшие времена для меня. Я с радостью ожидала своего первого ребенка в то же время, когда моя некогда энергичная и боевая мать проигрывала свою битву с опухолью мозга. В течение десяти лет моя яростная независимая и мужественная мать сражалась, но ни одна из операций или лечений не была успешной. Тем не менее, она никогда не теряла способности улыбаться.
Но теперь, в свои, всего лишь пятьдесят пять лет, она стала полностью инвалидом, неспособной говорить, ходить, есть или одеваться самостоятельно. Когда она приближалась все ближе и ближе к смерти, мой ребенок все ближе и ближе приближался к своему рождению. Мой самый большой страх заключался в том, что их жизнь никогда не соединится. Я огорчалась и за предстоящую потерю мамы, но также и о том, что они не узнают друг друга.
Мой страх казался вполне обоснованным. За несколько недель до моего назначенного срока мать впала в глубокую кому. Ее врачи сказали нам, что время ушло. Они сказали, что бесполезно подключать искусственное поддерживание жизни. Она никогда не проснется.
Но мы привезли мать домой на ее собственную кровать в ее доме, и мы настояли на том, чтобы ее подключили ко всем необходимым приборам, я сидела рядом с ней и разговаривала с ней, как и с ребенком, который двигался внутри меня. Я надеялась, что где-то там далеко, но она меня слышит.
3 февраля 1989 года примерно в то же время, когда у меня начались роды, моя мама открыла глаза. Когда они сказали мне это в больнице, я позвонила ей домой и попросила, чтобы телефон приложили к уху мамы. «Мама… Прислушайся, малыш идет! У тебя будет внук. Понимаешь?»
«Да!» Какое замечательное слово! Первое ясное слово, которое она говорила в течение нескольких месяцев! Когда я позвонила через час, медсестра в ее спальне сказала мне невозможное: мама сидела, ее кислородные трубки убрали. Она улыбалась. «Мама, это мальчик! У тебя внук!»
«Да, да! Я знаю!» Четыре слова. Четыре прекрасных слова.
К тому времени, как я привезла домой Иакова, мама сидела на своем стуле, одетая и готовая приветствовать его. Слезы радости заполнили мои глаза, когда я положила сына ей в руки, и она обняла его. Они смотрели друг на друга. Они теперь знают друг друга.
Еще две недели мама обнимала, улыбалась и держала Иакова. В течение двух недель она говорила с отцом, с ее детьми и внуками полными предложениями. В течение двух чудесных недель она подарила нам радость. Затем она тихонько проскользнула в кому и после посещения всех своих детей окончательно освободилась от боли и ограничивающего ее тела.
Воспоминания о рождении моего сына всегда будут горькими, но именно в это время я узнала о жизни. Ибо, хотя радость и печаль скоротечны и часто переплетаются, любовь имеет право преодолевать и то, и другое. И любовь может длиться вечно!!!
