Настя попала к нам в отделение на 29 неделе. Не буду вдаваться в особенности её диагноза, они здесь не столь значимы. Важно только одно: врачи должны были очень и очень хорошо постараться, чтобы сохранить её беременность, ибо проблем у неё было действительно много.
Шло время. Врачи старались, Настя тоже. Жизнь такой сложной пациентки в нашем отделении – это то ещё удовольствие. Капельница за капельницей, укол за уколом. Гулять нельзя, вставать нельзя, даже в туалет её в первое время не отпускали. Про встречи с родственниками и говорить не приходится. Вообще-то в таких случаях мы обычно разрешаем родителям и мужьям подниматься к нам в отделение и встречаться с пациенткой в палате. Но здесь как на зло вмешался карантин: сильнейшая эпидемия гриппа в городе заставила нас полностью отказаться от посещений. Настя, естественно, очень скучала по родным, часами болтала по скайпу с мужем и маленькой дочкой.
Наконец, карантин был снят. Этим же вечером к Насте приехал её муж Сергей и дочурка Кристинка. Надо ли говорить, что будущая мама была счастлива? Они буквально не могли наговориться. Настя всё время прижимала к себе дочку, казалось, она не может ей надышаться, не может до конца поверить, что разлука позади.
Девчушка была счастлива не меньше, чем её мама. Она выглядела такой довольной и, как бы правильно выразиться, спокойной, что ли. Ей явно было максимально комфортно. Кристинка стремилась поскорее сообщить маме все свои новости: какой танец они учат в саду, как дела у неё на английском, какую кошку купили подружке Полинке. Затем посыпалась череда вопросов. Кристинка спрашивала, как там малышик в животике, что он делает, что делает мама в больнице, больно ли ей от уколов. Наконец, Кристинка решила спросить о том, что в последнее время интересовало её больше всего. Она Свой вопрос она прошептала маме на ушко:
– Мама, а почему к нам с папой всё время какие-то тёти в гости приходят, пока ты в больнице лежишь?
– Какие тёти, солнышко? Бабушка Лена и бабушка Маша, что ли?
– Нет, тёти с папиной работы. Одну Катя звали, а другую я не запомнила. Ой!
Кристинка испуганно посмотрела на папу. Тот изменился в лице. Настя сразу всё поняла. Сергей однажды уже был пойман на измене. Тогда дело чуть было не дошло до развода, но он клялся и божился, что больше на других женщин не посмотрит. А тут… Насколько надо быть сволочью, чтобы водить баб в супружескую постель, пока жена мучается в больнице? Водить баб, не стесняясь собственного ребёнка.
– Кристинчик, зайка, ты не волнуйся. Тебе папа запретил мне про тёть рассказывать?
– Запретил и пообещал мне Чи-чи-лав купить, если я тебе не скажу. Папочка, ты на меня сердишься?
Конечно, папа сердился. Но Насте было уже всё равно. С момента, когда муж с дочкой вошли в палату, прошло не более двадцати минут. Но за эти двадцать минут её жизнь была разрушена полностью.
Сергей попытался оправдаться, но это, естественно, было бесполезно. Его реакция на слова дочери, его изменившееся лицо выдали его с потрохами. Настя попросила его ехать с Кристиной домой. А ночью у неё открылось сильнейшее кровотечение. Ребёнка спасти было невозможно, более того, появились сомнения, можно ли будет спасти саму Настю. К счастью, врачи смогли сохранить ей жизнь. Жизнь и возможность снова стать мамой тоже.
Я не знаю, как сложилась её судьба дальше. Вероятно, с Сергеем она развелась. Хотя кто знает… Простила же однажды. А я задумалась: измена – это само по себе явление мерзкое. Но когда измена отягчается такими обстоятельствами – это что-то! Неужто желание утех настолько сильное, что можно наплевать на всё вокруг? Ведь это замараться в грязи! Только от грязи отмыться можно, а от такого не отмоешься…
